Никто в мире не понимает квантовую механику - это главное, что нужно о ней знать. Да, многие физики научились пользоваться ее законами и даже предсказывать явления по квантовым расчетам. Но до сих пор непонятно, почему присутствие наблюдателя определяет судьбу системы и заставляет ее сделать выбор в пользу одного состояния. «Теории и практики» подобрали примеры экспериментов, на исход которых неминуемо влияет наблюдатель, и попытались разобраться, что квантовая механика собирается делать с таким вмешательством сознания в материальную реальность.

Кот Шредингера

Сегодня существует множество интерпретаций квантовой механики, самой популярной среди которых остается копенгагенская. Ее главные положения в 1920-х годах сформулировали Нильс Бор и Вернер Гейзенберг. А центральным термином копенгагенской интерпретации стала волновая функция - математическая функция, заключающая в себе информацию обо всех возможных состояниях квантовой системы, в которых она одновременно пребывает.

По копенгагенской интерпретации, доподлинно определить состояние системы, выделить его среди остальных может только наблюдение (волновая функция только помогает математически рассчитать вероятность обнаружить систему в том или ином состоянии). Можно сказать, что после наблюдения квантовая система становится классической: мгновенно перестает сосуществовать сразу во многих состояниях в пользу одного из них.

У такого подхода всегда были противники (вспомнить хотя бы «Бог не играет в кости» Альберта Эйнштейна), но точность расчетов и предсказаний брала свое. Впрочем, в последнее время сторонников копенгагенской интерпретации становится все меньше и не последняя причина тому - тот самый загадочный мгновенный коллапс волновой функции при измерении. Знаменитый мысленный эксперимент Эрвина Шредингера с бедолагой-котом как раз был призван показать абсурдность этого явления.

Итак, напоминаем содержание эксперимента. В черный ящик помещают живого кота, ампулу с ядом и некий механизм, который может в случайный момент пустить яд в действие. Например, один радиоактивный атом, при распаде которого разобьется ампула. Точное время распада атома неизвестно. Известен лишь период полураспада: время, за которое распад произойдет с вероятностью 50%.

Получается, что для внешнего наблюдателя кот внутри ящика существует сразу в двух состояниях: он либо жив, если все идет нормально, либо мертв, если распад произошел и ампула разбилась. Оба этих состояния описывает волновая функция кота, которая меняется с течением времени: чем дальше, тем больше вероятность, что радиоактивный распад уже случился. Но как только ящик открывается, волновая функция коллапсирует и мы сразу видим исход живодерского эксперимента.

Выходит, пока наблюдатель не откроет ящик, кот так и будет вечно балансировать на границе между жизнью и смертью, а определит его участь только действие наблюдателя. Вот абсурд, на который указывал Шредингер.

Дифракция электронов

По опросу крупнейших физиков, проведенному газетой The New York Times, опыт с дифракцией электронов, поставленный в 1961 году Клаусом Йенсоном, стал одним из красивейших в истории науки. В чем его суть?

Есть источник, излучающий поток электронов в сторону экрана-фотопластинки. И есть преграда на пути этих электронов - медная пластинка с двумя щелями. Какой картины на экране можно ожидать, если представлять электроны просто маленькими заряженными шариками? Двух засвеченных полос напротив щелей.

В действительности на экране появляется гораздо более сложный узор из чередующихся черных и белых полос. Дело в том, что при прохождении через щели электроны начинают вести себя не как частицы, а как волны (подобно тому, как и фотоны, частицы света, одновременно могут быть и волнами). Потом эти волны взаимодействуют в пространстве, где-то ослабляя, а где-то усиливая друг друга, и в результате на экране появляется сложная картина из чередующихся светлых и темных полос.

При этом результат эксперимента не меняется, и если пускать электроны через щель не сплошным потоком, а поодиночке, даже одна частица может быть одновременно и волной. Даже один электрон может одновременно пройти через две щели (и это еще одно из важных положений копенгагенской интерпретации квантовой механики - объекты могут одновременно проявлять и свои «привычные» материальные свойства, и экзотические волновые).

Но при чем здесь наблюдатель? При том, что с ним и без того запутанная история стала еще сложнее. Когда в подобных экспериментах физики попытались зафиксировать с помощью приборов, через какую щель в действительности проходит электрон, картинка на экране резко поменялась и стала «классической»: два засвеченных участка напротив щелей и никаких чередующихся полос.

Электроны будто не захотели проявлять свою волновую природу под пристальным взором наблюдателя. Подстроились под его инстинктивное желание увидеть простую и понятную картинку. Мистика? Есть и куда более простое объяснение: никакое наблюдение за системой нельзя провести без физического воздействия на нее. Но к этому вернемся еще чуть позже.

Нагретый фуллерен

Опыты по дифракции частиц ставили не только на электронах, но и на куда больших объектах. Например, фуллеренах - крупных, замкнутых молекулах, составленных из десятков атомов углерода (так, фуллерен из шестидесяти атомов углерода по форме очень похож на футбольный мяч: полую сферу, сшитую из пяти- и шестиугольников).

Недавно группа из Венского университета во главе с профессором Цайлингером попыталась внести элемент наблюдения в подобные опыты. Для этого они облучали движущиеся молекулы фуллерена лазерным лучом. После, нагретые внешним воздействием, молекулы начинали светиться и тем неминуемо обнаруживали для наблюдателя свое место в пространстве.

Вместе с таким нововведением поменялось и поведение молекул. До начала тотальной слежки фуллерены вполне успешно огибали препятствия (проявляли волновые свойства) подобно электронам из прошлого примера, проходящим сквозь непрозрачный экран. Но позже, с появлением наблюдателя, фуллерены успокоились и стали вести себя как вполне законопослушные частицы материи.

Охлаждающее измерение

Одним из самых известных законов квантового мира является принцип неопределенности Гейзенберга: невозможно одновременно установить положение и скорость квантового объекта. Чем точнее измеряем импульс частицы, тем менее точно можно измерить ее положение. Но действие квантовых законов, работающих на уровне крошечных частиц, обычно незаметно в нашем мире больших макрообъектов.

Потому тем ценнее недавние эксперименты группы профессора Шваба из США, в которых квантовые эффекты продемонстрировали не на уровне тех же электронов или молекул фуллерена (их характерный диаметр - около 1 нм), а на чуть более ощутимом объекте - крошечной алюминиевой полоске.

Эту полоску закрепили с обеих сторон так, чтобы ее середина была в подвешенном состоянии и могла вибрировать под внешним воздействием. Кроме того, рядом с полоской находился прибор, способный с высокой точностью регистрировать ее положение.

В результате экспериментаторы обнаружили два интересных эффекта. Во-первых, любое измерение положения объекта, наблюдение за полоской не проходило для нее бесследно - после каждого измерения положение полоски менялось. Грубо говоря, экспериментаторы с большой точностью определяли координаты полоски и тем самым, по принципу Гейзенберга, меняли ее скорость, а значит и последующее положение.

Во-вторых, что уже совсем неожиданно, некоторые измерения еще и приводили к охлаждению полоски. Получается, наблюдатель может лишь одним своим присутствием менять физические характеристики объектов. Звучит совсем невероятно, но к чести физиков скажем, что они не растерялись - теперь группа профессора Шваба думает, как применить обнаруженный эффект для охлаждения электронных микросхем.

Замирающие частицы

Как известно, нестабильные радиоактивные частицы распадаются в мире не только ради экспериментов над котами, но и вполне сами по себе. При этом каждая частица характеризуется средним временем жизни, которое, оказывается, может увеличиваться под пристальным взором наблюдателя.

Впервые этот квантовый эффект предсказали еще в 1960-х годах, а его блестящее экспериментальное подтверждение появилось в статье , опубликованной в 2006 году группой нобелевского лауреата по физике Вольфганга Кеттерле из Массачусетского технологического института.

В этой работе изучали распад нестабильных возбужденных атомов рубидия (распадаются на атомы рубидия в основном состоянии и фотоны). Сразу после приготовления системы, возбуждения атомов за ними начинали наблюдать - просвечивать их лазерным пучком. При этом наблюдение велось в двух режимах: непрерывном (в систему постоянно подаются небольшие световые импульсы) и импульсном (система время от времени облучается импульсами более мощными).

Полученные результаты отлично совпали с теоретическими предсказаниями. Внешние световые воздействия действительно замедляют распад частиц, как бы возвращают их в исходное, далекое от распада состояние. При этом величина эффекта для двух исследованных режимов также совпадает с предсказаниями. А максимально жизнь нестабильных возбужденных атомов рубидия удалось продлить в 30 раз.

Квантовая механика и сознание

Электроны и фуллерены перестают проявлять свои волновые свойства, алюминиевые пластинки охлаждаются, а нестабильные частицы замирают в своем распаде: под всесильным взором наблюдателя мир меняется. Чем не свидетельство вовлеченности нашего разума в работу мира вокруг? Так может быть правы были Карл Юнг и Вольфганг Паули (австрийcкий физик, лауреат Нобелевской премии, один из пионеров квантовой механики), когда говорили, что законы физики и сознания должны рассматриваться как взаимодополняющие?

Но так остается только один шаг до дежурного признания: весь мир вокруг суть нашего разума. Жутковато? («Вы и вправду думаете, что Луна существует лишь когда вы на нее смотрите?» - комментировал Эйнштейн принципы квантовой механики). Тогда попробуем вновь обратиться к физикам. Тем более, в последние годы они все меньше жалуют копенгагенскую интерпретацию квантовой механики с ее загадочным коллапсом волной функции, на смену которому приходит другой, вполне приземленный и надежный термин - декогеренция.

Дело вот в чем - во всех описанных опытах с наблюдением экспериментаторы неминуемо воздействовали на систему. Подсвечивали ее лазером, устанавливали измеряющие приборы. И это общий, очень важный принцип: нельзя пронаблюдать за системой, измерить ее свойства не провзаимодействовав с ней. А где взаимодействие, там и изменение свойств. Тем более, когда с крошечной квантовой системой взаимодействуют махины квантовых объектов. Так что вечный, буддистский нейтралитет наблюдателя невозможен.

Как раз это объясняет термин «декогеренция» - необратимый с точки зрения процесс нарушения квантовых свойств системы при ее взаимодействии с другой, крупной системой. Во время такого взаимодействия квантовая система утрачивает свои изначальные черты и становится классической, «подчиняется» системе крупной. Этим и объясняется парадокс с котом Шредингера: кот представляет собой настолько большую систему, что его просто нельзя изолировать от мира. Сама постановка мысленного эксперимента не совсем корректна.

В любом случае, по сравнению с реальностью как актом творения сознания, декогеренция звучит куда более спокойно. Даже, может быть, слишком спокойно. Ведь с таким подходом весь классический мир становится одним большим эффектом декогеренции. А как утверждают авторы одной из самых серьезных книг в этой области, из таких подходов еще и логично вытекают утверждения вроде «в мире не существует никаких частиц» или «не существует никакого времени на фундаментальном уровне».

Созидающий наблюдатель или всесильная декогеренция? Приходится выбирать из двух зол. Но помните - сейчас ученые все больше убеждаются, что в основе наших мыслительных процессов лежат те самые пресловутые квантовые эффекты. Так что где заканчивается наблюдение и начинается реальность - выбирать приходится каждому из нас.

Наблюдатель здесь – сторонний, как и в невключенном наблюдении, но испытуемые обычно не знают о целях наблюдения. Исследователь придумывает какую-то легенду, которая объясняет его присутствие на месте события.
Для наблюдателя-участника как бы «наблюдение сопутствует наблюдению», например, в процессе интервью или эксперимента. Эту роль журналист примеряет на себя постоянно.
Участник-наблюдатель не скрывает своих целей, и те, кого он наблюдает, знают об этом. В течение длительного наблюдения участники ситуации привыкают к присутствию наблюдателя и нередко перестают его замечать.
Участник действует при полном включении в ситуацию; обычно при этом скрываются истинные цели наблюдения и исследователь или журналист становится полностью членом наблюдаемой группы. Если это длится долго, наблюдатель может потерять объективность, у него возникают свои взаимоотношения с членами группы, свои предпочтения.
Классический пример такого наблюдения продемонстрировал американский социолог, сотрудник Гарвардского университета У. Уайт, который в течение трех с половиной лет (1936–1939) изучал преступные группы эмигрантов из Италии, поселившись в их трущобах. В результате появилась книга «Общество на углу улицы».
В журналистике такой прием называется «Журналист меняет профессию», о чем уже шла речь. Нередко писатели и журналисты пользовались наблюдением, которое сродни социологическому. Многие очерки Горького, Писемского можно назвать социологическими, так же как и «Остров Сахалин» Чехова, «Записки из мертвого дома» Достоевского*.
Журналистский прием, который называется «Журналист меняет профессию» близок к социологическому. Это метод, который социологи называют включенным наблюдением. Михаил Кольцов работал таксистом, написав об этом интереснейший очерк. Журналист «Известий» Анатолий Гудимов часто менял профессии. В результате появилась книга «Тайна чужой профессии». Широко известна история немецких журналистов, которые, загримировавшись под рабочих-эмигрантов, работали в немецкой шахте, деля с ними все тяготы их работы и быта. И сейчас журналисты нередко пользуются методом включенного наблюдения.
Что входит в структуру предмета наблюдения? Это полезно знать и журналисту, и социологу. Наблюдать, как считает В. А. Ядов, можно:
- общую характеристику социальной ситуации, сферы деятельности (производство, политика, семейная жизнь, структура свободного времени и т. п.);
- правила и нормы, регулирующие состояние объекта в целом, степень саморегуляции объекта наблюдения;
- характеристики типичности наблюдаемого объекта относительно других объектов в данной ситуации (экологическая среда, область жизнедеятельности, состояние общественного сознания и т. п.);
- субъектов и участников социальных событий (различные социально-демографические группы), их взаимоотношения (официальные и неофициальные);
- цели деятельности и социальные интересы, общие и групповые интересы, официальные и неформальные, согласованность или конфликт интересов;
- структуру деятельности: стимулы, мотивы, средства для достижения целей (по содержанию и по моральной оценке), по интенсивности деятельности (продуктивная, репродуктивная, напряженная, спокойная), результаты (материальные и духовные продукты);
- регулярность и частоту наблюдаемых событий.
Богатейший материал для наблюдения, который может быть использован и журналистами, пишущими о войне, дают перечни вопросов для исследований, которые оставили нам известные российские социологи еще в ХIХ – начале ХХ вв. Познакомимся с одним из фрагментов подобных программ. Г. Е. Шумаков, ученый-медик (1873–1927), один из основателей отечественной психиатрии, участвовал в русско-японской войне 1904–1905 гг., был лечащим врачом. Он составил очень интересные вопросы к изучению состояния участников русско-японской войны*.
Каково душевное состояние: при получении приказа о выступлении с бивака в бой; при движении вне сферы огня; при движении и стоянии под огнем ружейным (дальним, ближним, залповым, пачками и т. п.), пулеметным (как влияет ритмическое действие пулемета), артиллерийским (шимозами, шрапнелями, бомбами и т.д.). Влияние звука полетов снарядов, их разрывов, отравления газами и т. д. Влияние сосредоточенного огня, по площадям, в боевой части, в резерве, в обозе. Душевное состояние при действии нашей артиллерии и неприятельской.
При штурме и штыковом ударе; при успехе и неуспехе, при ясной задаче и неизвестности; при долгой стоянке на месте; при голоде, недоедании, недосыпании, жажде и т. п.
При обороне: влияние укреплений, окопов, искусственных препятствий (ближних, дальних), местных предметов, закрытий, бойниц, фугасов и т. п. При получении сведений об отходе, при фланговом (тыльном) огне.
Состояние духа после ранении и потерь (первых и последующих). Состояние после боя. Ожидание следующего боя.
Стихийный порыв вперед, как и чем был вызван. Паника во время боя, причины возникновения и меры прекращения.
Действие на состояние духа религиозных чувств, любви к родине, чувств долга, самолюбия, стыда, взаимной выручки, наград, дисциплины, взысканий и т. п. Влияние алкоголя на душевное состояние в бою – до и после него» (с. 633).
Поразительное знание военной ситуации позволило до мелочей предусмотреть исследователю условия, которые могут влиять на душевное состояние воинов. Разве не полезно было бы журналисту, который едет в горячие точки, с такой же подробностью набрасывать себе план наблюдений?
Не менее интересный раздел программы наблюдения связан с самонаблюдением и с наблюдением поведения других во время военной обстановки. Приведем выборочно некоторые элементы плана.

После того, как был проведен анализ работы, построена модель компетенций, следующий шаг - выбор упражнений, адекватно измеряющих компетенции, требуемые для эффективного выполнения работы. На этой стадии полезно составить документ, в котором соотнесены упражнения и компетенции, к ним относящиеся. Этот документ часто называют матрицей компетенций-упражнений.

Упражнение на составление графика работы

Кандидата просят составить график или план для решения какой-либо задачи или для определенного мероприятия. Кандидату предоставляется сопутствующая информация, а также предъявляется ряд условий-ограничений, таких как объем ресурсов, имеющихся в наличии, временные рамки, размер бюджета и т.п. Наблюдатель не следит за тем, как кандидат выполняет упражнение, но в последствии оценивает результат работы.

Матрица компетенций (критериев) – упражнений

Компетенции	Упражнение
Кооперативная гр. дискуссия	Конкурентная гр. дискуссия	Ролевая игра	Письм. анализ информации	Ин-баскет	Интервью
Планирование и организованность		*	*	*	*
Анализ проблем	*	*		*	*
Качество суждений	*			*	*	*
Решительность		*	*	*	*
Инициатива	*	*	*			*
Лидерство	*	*	*			*
Межличностная восприимчивость	*	*	*	*	*
Устное общение	*	*	*			*
Управленческий контроль			*		*	*

* - Обозначает, что компетенцию можно наблюдать в данном упражнении

Роль наблюдателя чрезвычайно важна. Огромное количество времени и усилий обычно вкладывается в проведение подробного анализа работы с целью составления желаемого списка компетенций и разработки подходящих имитационных упражнений , обеспечивающих успешность проведения ЦО. Однако даже если компетенции и упражнения отвечают высочайшим стандартам качества, можно получить неадекватные результаты из-за того, что наблюдатели не прошли полного курса обучения и не способны справляться со своими задачами. Задачей наблюдателя во время ЦО является точная запись того, что кандидат говорит или делает в процессе выполнения упражнений. Впоследствии наблюдатели используют свои записи для того, чтобы сделать заключение о том, какой уровень исполнения был показан кандидатами относительно соответствующей компетенции.

По окончании ЦО записи, или перечни поведенческих примеров, полученных всеми наблюдателями по всем упражнениям, собираю вместе и формируют общую картину по каждому кандидату. Эту часть ЦО называют интеграционной сессией. На этой сессии каждый из наблюдателей должен суметь обосновать перед коллегами те оценки или рейтинги, которые он выставил. Оценки выставляются на основе поведенческих примеров, соотвествующих каждой из рассматриваемых компетенций. Чтобы обеспечить достаточное количество поведенческих примеров, необходимо подробно (насколько это возможно) записывать то, что кандидат говорит или делает во время упражнения. Наблюдатель работает как живая видеокамера, его задача – фиксировать слова и действия, не допуская суждений по поводу увиденного. Наблюдатель должен быть очень хорошо знаком с компетенциями и упражнениями, которые используются в ЦО, знать их «назубок».

Роль наблюдателя в квантовой механике

Алексей Мазур

Главная проблема квантовой механики это вопрос о том, что происходит в момент редукции волновой функции. Почему плоская волна электрона «реализуется» в одной точке фотопластины? Является ли наша неспособность «вычислить», какая именно из имеющихся возможностей «реализуется», фундаментальным законом природы, либо же следствием несовершенства используемых нами методов и приборов. Сам процесс редукции так же не уловим, как линия горизонта или основание радуги. В какой момент он происходит? В момент взаимодействия волновой функции с фотопластиной, являющейся «классическим» объектом, либо же в момент «наблюдения» экспериментатора за фотопластиной? И чем же так выделен «наблюдатель», что ему дано право выбирать по какому из возможных путей пойдет мир дальше?

Давайте попробуем разобраться, где проходит грань между «классическим» и квантовым объектом. В бытность студентами (а именно только студенты, пожалуй, в наше время и задаются такими вопросами), мой отец В.А.Мазур и его друг А.В.Гайнер рассуждали примерно следующим образом. Процесс «наблюдения» это есть процесс взаимодействия волновой функции с прибором, который имеет настолько сложную волновую функцию, что рассчитать ее нет никакой возможности. Поэтому он является классическим объектом. Результат взаимодействия волновой функции электрона с таким объектом непредсказуем и носит вероятностный характер, но не потому, что это есть фундаментальный закон природы, а потому, что наши методы исследования несовершенны. Желая упростить модель «наблюдения», они гипотетически поставили такой эксперимент. Берем плоскую волну электрона, падающую на идеально плоскую фотопластину, состоящую из атомов водорода, расположенных в шахматном порядке. Все атомы находятся в основном состоянии. Вычислить результат взаимодействия не составляет большого труда. Волновая функция пластины после взаимодействия представляет из себя сумму N (где N число атомов в пластине) слагаемых, каждое из которых имеет «вес» 1/N. Первое слагаемое атом номер 1 возбужден, остальные в основном состоянии, второе слагаемое атом номер 2 возбужден, остальные в основном состоянии и т.д. Вывод, который отсюда сделали мой отец и А.В.Гайнер такая пластина не является классическим объектом, а остается квантовым, реальные же пластины устроены достаточно сложно, чтобы быть классическими.

Я же предлагаю довести их гипотетический эксперимент до конца, и рассмотреть, что будет после взаимодействия этой пластины с наблюдателем. Конечно, смоделировать волновую функцию наблюдателя нам не по силам. Но некоторые аналогии кажутся достаточно очевидными. Итак, наш «квантовый» наблюдатель посмотрел на эту фотопластину. Что произойдет с его волновой функцией? Как легко можно понять, она распадется на N слагаемых. Условно их можно назвать так: первое слагаемое наблюдатель видит возбужденный атом номер 1, второе слагаемое наблюдатель видит возбужденный атом номер 2 и т.д. Опять, казалось бы, момент редукции от нас ускользнул. Но давайте рассмотрим субъективные ощущения наблюдателя. Предположим, он провел этот эксперимент три раза. Как легко видеть, его волновая функция имеет уже N в кубе слагаемых. И вот тут и произошла редукция. Предположим, что он встретил «классического», а не «квантового» наблюдателя, который спросил у его результаты этих экспериментов. И от N в кубе слагаемых нашего «квантового» наблюдателя останется только одно. Но заметьте он будет твердо уверен в том, что в первом случае он видел возбужденным атом, скажем номер 27, во втором 3, а в третьем 137. Никаких воспоминаний о других слагаемых своей волновой функции в нем не останется. Об этих своих «субъективных» ощущениях он и расскажет «классическому» наблюдателю.

Отсюда мы видим, что процесс редукции может быть вовсе не связан с процессом «наблюдения». В момент «наблюдения» не наблюдатель «выбирает» одно из возможных состояний мира, а сам «распадется» на слагаемые. Каждое из этих слагаемых соответствует слагаемым «измеряемого» объекта. Предположим, что редукция происходит вообще очень редко. Раз в год, например. Все наблюдатели, и мы с вами, в том числе, после редукции и представления не будем иметь о том, что наши волновые функции имели другие, «нереализовавшиеся» слагаемые.

Очевидно, что особой необходимости в «реализации», как таковой, нет. Она проистекала из субъективного ощущения тех наблюдателей, которые «видели» как из равновероятных возможностей случайным образом «реализуется» только одна. Ведь ни одно из слагаемых волновой функции наблюдателя не содержит информации о других слагаемых.

Тут мы упираемся в вопрос о том, что такое «я» наблюдателя. Легко понять, что «субъектом» является не весь ансамбль «слагаемых», а только одно из них. Причем любое. То есть, человек представляет из себя не «мировую линию», а «дерево», причем точками разветвления являются моменты «наблюдений», а попросту моменты взаимодействия с окружающим миром. И касается это, как вы понимаете, не только людей.

Картина мира, которая предстает после осознания вышеизложенного, выглядит совершенно фантастично. Все, что могло случиться случилось. Все потерянные возможности были реализованы, они существуют в одном мире и пространстве с нами, но никакого воздействия на нас не оказывают. И, надо признать, что эта картина мира является прямым следствием законов квантовой механики, а не досужими домыслами псевдонаучных фантастов.

Скептики, конечно, могут сказать а какие следствия из этих рассуждений? Никакого практического смысла они не в себе не несут. Это не совсем так.

Во-первых, становиться очевидным, что нет границы между квантовым и классическим объектом. Момент редукции для нашего субъективного «Я» происходит действительно в момент наблюдения. Но это не мы что-то делаем с миром, а мир что-то делает с нами. Но для простоты можно оставить понятие редукции и гордиться тем, что каждый «реализует» свой мир.

Во-вторых, легко объясняется тот эксперимент, который был поставлен то ли в конце сороковых, то ли в начале пятидесятых. Какая-то частица, распадалась на два осколка, каждый из которых летел в противоположных направлениях. Так, как в момент распада частица покоилась, то все направления полета 1-го осколка были равновероятны. Но вот второй, согласно закону сохранения импульса, должен был лететь в строго противоположном направлении. Детекторы, улавливающие осколки, были поставлены так, чтобы разница времен между «поимкой» осколков была меньше, чем потребуется свету, чтобы дойти от одного детектора до другого (чтобы исключить возможное воздействие результатов на одном детекторе на результаты на другом). Парадокс был в том, что волновые функции двух осколков «реализовывались» согласованно друг против друга, согласно законам сохранения, но ставя в тупик физиков как волновая функция осколка номер два «узнает» о произошедшей редукции волновой функции осколка номер один? Узнает быстрее скорости света?

Как мы теперь понимаем, редукция осколка номер два происходит не в момент его взаимодействия с детектором, а в момент взаимодействия наблюдателя с детектором, так что причинно-следственные связи не нарушаются.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.n-t.org/

Роль наблюдателя зависит от цели исследования, в соответствии с которой выбирается и вид наблюдения. Степень включенности в объект, т. е. степень принятия на себя определенных ролей, может быть разной: от полной отстраненности до активного участия в деятельности наблюдаемого объекта.

Нахождение исследователя вне объекта предполагает наблюдение со стороны, без вмешательства в деятельность объекта наблюдения. При включенном наблюдении наблюдатель каким-либо образом включен в деятельность объекта, который он исследует. В зависимости от процедуры проведения наблюдения степень включенности может трактоваться по-разному. Поэтому существуют различные модификации термина «включенное наблюдение» - «стимулирующее включенное наблюдение», «наблюдающее участие», «участвующее наблюдение», «провоцирующее наблюдение», «провоцирующий квазиэксперимент» и т. д. Все указанные вариации отражают специфику использования различных видов наблюдения, в котором роль наблюдателя может нести различную нагрузку.

Подробная характеристика форм включенного наблюдения в зависимости от степени активности (от пассивного до полного участия) исследователя представлена в табл. 9.1.

Таблица 9.1

Степень активности исследователя в процессе наблюдения

Составлено по: .

В рамках метода включенного наблюдения нет идеальных форм наблюдения. Каждая из них обладает своими недостатками. Так, пассивный наблюдатель ограничивает себя в отношении возможности установить контакт с участниками изучаемой группы. Наличие преимущественно визуальной информации не дает возможности глубокой, а иногда даже и правильной интерпретации получаемых данных.

При применении формы умеренного участия исследователь предстает и как участник, и как наблюдатель. Как правило, при этом в изучаемой группе специально создается ложное представление о цели присутствия наблюдателя. Например, наблюдатель в классе присутствует для того, чтобы посмотреть реакцию школьников на определенные задания учителя, а легенда заключается в том, что он врач и наблюдает за утомляемостью учеников. Нередко используется легенда, что наблюдатель - ученик, стажер и его цель - обучение профессии. Такое наблюдение позволяет сочетать как участие в жизни группы, так и возможность объективно оценивать увиденное в ходе наблюдения.

При активном участии наблюдатель воспринимается как полноправный участник событий. Типичный пример - исследование американского социолога У. Уайта «Общество на углу улицы» . В 30-х гг. XX в. в Америке он поселился в итальянских трущобах, чтобы изучить образ жизни итальянских эмигрантов. Его легенда заключалась в том, что он студент-историк, который собирается описать историю этого места. Уайт изучил жаргон эмигрантов, их привычки и игры, вошел в контакт с главарем банды. Со временем его стали считать частью местной «обстановки», и он получил возможность делать свои записи в любой ситуации.

Преимущества активного участия и участвующего наблюдения очевидны: они дают наиболее яркие и полные впечатления о среде, помогают исследователю «вжиться» в изучаемую среду, ситуацию и тем самым лучше понять поведение изучаемых. Недостатком данной формы наблюдения может являться слишком сильное отождествление и идентификация с изучаемыми, что не позволяет социологу сохранять дистанцию и объективность, необходимую для исследовательской деятельности.

Несмотря на то что исследователь при включенном наблюдении стремится принять на себя одну из ролей, доступных ему, он будет тем не менее, отличаться от обычного участника ситуации. Характеристики деятельности обычного участника ситуации и включенного наблюдателя представлены в табл. 9.2.

Таблица 9.2

Характеристики деятельности обычного участника ситуации и включенного наблюдателя

	Обычный участник	Включенный наблюдатель
	Участие в деятельности	Наблюдение поведения людей и условий в ситуации через участие
Внимание	Игнорирование значительной части информации, не имеющей отношения к основной деятельности (избирательное внимание)	Обостренное внимание к деталям, которые в обычной деятельности не замечаются
Угол зрения	Внимание привлекает только то, что относится к конкретной цели	Наблюдается и фиксируется широкий круг явлений
Соотношение внутренней и внешней позиций	Осознание себя субъектом деятельности, который является частью ситуации	Одновременно и участник ситуации, и посторонний, смотрящий и на ситуацию, и на себя в ней со стороны
Фиксация результатов наблюдений	Как правило, наблюдения специально не фиксируются	Детальная фиксация наблюдаемых событий, явлений и своих субъективных ощущений и мыслей по их поводу

Составлено по: [Ильин, 2006, с. 87].

Метод наблюдения в отечественной социологии подробно описан российским социологом А. Н. Алексеевым [Алексеев, 2005; 2010]. В январе 1980 г. Алексеев приступил к проведению социологического исследования в рабочей среде по типу «включенного наблюдения» и перешел на работу в качестве слесаря-наладчика на завод «Полиграфмаш». В своей работе автор подробно описывает такой вариант включенного наблюдения, как наблюдающее участие, которое предполагает исследование социальных ситуаций через целенаправленную активность субъекта, делающего собственное поведение своеобразным инструментом и контролируемым фактором исследования, что делает наблюдение более сложным и приближает его к социальному экспериментированию. Любое воздействие, вторжение в естественный процесс закономерно вызывает вопрос: следует ли наблюдателю вмешиваться в изучаемую ситуацию? «Ответ на этот вопрос зависит от цели исследования. Если основная цель - диагностика ситуации... вмешательство социолога исказит реальную картину, а в итоге будут получены ненадежные данные или данные об уже другом событии. Если же цель исследования познавательно-аналитическая или (же) практически прикладная и состоит главным образом в принятии управленческих и организационных решений, вмешательство не только возможно, но и полезно» [Алексеев, 2010, с. 179].

Существует еще одна вариация наблюдения - самонаблюдение. Этот метод может дать уникальные данные о специфике понимания развития социальной ситуации, развития конфликта, реакции на окружающую действительность. Разумеется, самонаблюдение как научный прием может быть использовано при наличии постоянной рефлексии. Об одной из вариаций самонаблюдения пишет В. И. Ильин: «Социолог смотрит на жизнь семей (своей и чужой), потоки людей и машин на улицах, отношения между коллегами, события, предлагаемые СМИ, слышит слова, произносимые окружающими людьми, - через призму своего габитуса как схемы классификации и оценивания, воспринимая повседневный мир в качестве объекта исследования... В силу этого и повседневный опыт может быть ценным источником при проведении самых разных исследований» [Ильин, 2010, с. 8].